а лишь Республике и ее законам⁈ Если это так, то продолжайте, леди и джентльмены, продолжайте резать друг друга на куски!

Это же так просто и приятно, взять и убить своего былого боевого товарища, с котором ты не один год бороздил пространство и сражался бок о бок с десятками врагов. Убить того, кто не раз на своих кораблях приходил тебе на помощь в смертельной битве, кто прикрывал тебя во время налета вражеских истребителей и закрывал корпус твоего корабля своим корпусом во время, когда на него шел на таран крейсер противника!

Как легко это забывается, когда командир приказывает — открыть огонь по своим! Но по кому нужно стрелять, кого нужно ударить штыком и выпустить кишки⁈ Из своего же товарища⁈ Вы знаете, что уже прокляты за то, что совершили⁈

На людей, залитых и измазанных кровью и тяжело дышащих, в данный момент жалко было смотреть. Многие из тех, кто минуту назад готов бы рубить головы и убивать без жалости, начали плакать и в бессилии опустили руки, бросая винтовки и сабли на пол. Поистине странные эти колонисты с американских Дистриктов АСР! То хладнокровные, расчетливые и беспринципные убийцы… Но вот происходит щелчок и они уже маленькие дети, которые стоят и, вытирая слезы, смотрят на стоящего рядом старшего, как на божество и величайший авторитет!

Так произошло и сейчас, почти сотня из оставшихся в живых солдат двух флотов безропотно опустили оружие и чуть ли не падали на колени, умоляя простить их. Дрейк же, несмотря на неприглядный для боевого адмирала вид — в полупрозрачной пижаме-накидке, был сейчас на вершине власти и могущества. И неважно, что вокруг старика стояли представители двух враждующих флотов, все они в одночасье снова стали американскими космоморяками и пехотинцами.

Лишь Илайя, пожалуй, остался одним из немногих, кто еще как-то мог сопротивляться невероятному давлению со стороны Дрейка, но и он, раненый и быстро теряющий силы, не стал этого делать, опустив, занесенную над головой брата, абордажную саблю. Нейтен был спасен появлением командующего. Джонс-старший не успел порадоваться этому, как тут же подскочил к Илайи и подхватил его, уже падающего и мертвецки бледного от потери крови. Правая рука Илайи по-прежнему болталась лишь на остатках предплечной броневой пластины изрубленного скафандра.

— Медики, сюда, немедленно! — воскликнул Нейтен, поддерживая брата. — Адмирал тяжело ранен…

После этих слов всем стало окончательно понятно — схватка за «Тикондерогу» окончена. А с «воскрешением» и появлением Итана Дрейка, похоже, подходила к концу и вся битва между 6-ым и 4-ым американскими флотами у межзвездного перехода «Бессарабия — Таврида»…

* * *

— Адмирал, сэр, не спрашивайте меня ни о чем, я все равно не смогу вам объяснить, как сражение между нашими флотами в принципе произошло! — Нейтен Джонс развел руками, устав повторять одно и то же своему командующему.

Спустя десять минут после появления «святого Итана», («Короткую ногу» можно было уже смело так называть) перед сражающимися в командном отсеке штурмовиками, Дрейк и Джонс-старший сидели в малом аудиенц-зале «Тикондероги» и беседовали о недавних событиях. Старик, несмотря на то, что ему талдычили это уже не один раз, не мог осознать происходящее в секторе. В голове адмирала не укладывалось, как американские космоморяки могли так легко начать убивать друг друга. Поэтому когда Дрейк немного разобрался в сути и проанализировал случившееся, гневу командующего не было предела. И больше всего Итан Дрейк ненавидел дивизионных адмиралов, причем как своих, так и адмиралов флота Парсона.

— Вы не достойны носить даже погоны энсинов, а не то что вот эти! — тыкал в здоровое плечо Нейтена, хотел кричать, но от бессилья пока лишь стонал, Дрейк. — Мне стыдно, что в 6-ом «ударном» флоте служат такие глупые и озлобленные моряки. Ваша задача в отсутствие командующего — не допустить кровопролития между собой. Если подобное по какой-то причине намечается — сделать все для того, чтобы избежать прямого столкновения! Лучше разверни корабли и покинь сектор, но не допусти гибели, ни своих подчиненных, ни товарищей по другую сторону…

Я могу поверить, что накопились давние обиды, возникло недопонимание между вами и комдивами 4-го «вспомогательного», но нужно же оставаться людьми, мать вашу!

— Сэр, я тоже все это понимаю, — пытался оправдаться Нейтен, плечо которого снова начало ломить от боли — действия препарата из аптечки заканчивалось. — Но вас не было там, а ситуация вышла из-под контроля настолько быстро…

— Оставь, Нейтен, эти детские отговорки для сенаторов, которые будут входить в Комиссию по расследованию данного преступления, — резко прервал своего комдива, Дрейк. — Ты сейчас выглядишь настолько жалким, что мне противно…

— Согласен, сэр, — поднял здоровую руку вверх, командующий 21-ой «линейной», — полностью согласен и готов нести ответственность наряду с остальными… Но сражение продолжается до сих пор… Многие уже погибли, еще больше погибнут, если вы не остановите это безумие… Сэр, ваш помощник и наш боевой товарищ — Рональд Мур…

— Что⁈ Ничего не говори! — не поверил старик, вскакивая со стула, несмотря на то, что еле ходил. — Рона подстрелили⁈

— Не просто подстрелили, — вздохнул вице-адмирал Джонс. — Он так сказать — испарился… Флагманский «Мэриленд» дивизии «Тандерберд» был уничтожен детонацией…

— Зачем тем же русским вообще пытаться нам противостоять, — на лице Итана Дрейка играли желваки от ненависти к себе и к остальным. — Ивану Самсонову нужно просто немного подождать, а затем, снова войти в «Бессарабию» и добить тех из нас, кто еще остался жив! Проклятье, эта кампания очень плохо начинается. Попомни мои слова, Нейтен… Из похода на «Новую Москву» никто из нас не вернется…

Джонс-старший никогда не был религиозным человеком, воскресные проповеди в детстве и отрочестве пропускал регулярно, но тут взял и перекрестился в стиле Джейкоба Кенни, будто и впрямь перед ним стоял пророк.

— Надеюсь, вы ошибаетесь, сэр…

— Вспомни мои слова, когда будешь умирать где-нибудь в секторе ТПР, окруженный русскими эскадрами, — устало кивнул старик и снова опустился в кресло. — Ладно, это будет позже, а пока ты прав, необходимо срочно исправлять ситуацию и спасать тех, кого еще можно спасти…

Командующий включил личное переговорное устройство, связавшись с медицинским модулем на «Тикондероге»:

— Принесите мою форму, немедленно! — властным тоном приказал Дрейк и кивнул Нейтену, указывая на пижаму, в которой до сих пор находился. — Не очень видок, чтобы показываться морякам двух флотов…

— Согласен, сэр…

— Пошли обратно на мостик, — Дрейк и Нейтен оба израненые с трудом поднялись с кресел. — Пусть твои ребята уберут хотя бы трупы в рубке… Буду выходить на общий канал связи и попытаюсь закончить эту комедию, а вернее, трагедию…

— Только вам это под силу, сэр, — согласился вице-адмирал Джонс, поддерживая старика и провожая в коридор.

— Да, только мне, — кивнул командующий, — к сожалению никто из адмиралов больше этого сделать не может или не хочет. Даже «Шваброидный Грег» не способен разрулить ситуацию… Что там с твоим идиотом братом?

— Валяется без сознания в регенерирующей капсуле, — ответил Нейтен. — Отрубленную руку, кажется, уже пришивают…

— Кто его так?

— Я, сэр…

— Хороший удар…

— Спасибо, сэр…

— Жаль, что не по шее пришелся…

— Сэр…

Два хромающих адмирала в сопровождении группы людей Нейтена Джонса направились обратно на мостик…

* * *

— Говорит командующий 6-ым «ударным» флотом Сенатской Республики — Итан Дрейк, — старик сидел в узнаваемом всеми кителе федератов времен Гражданской войны, а на голове была надета его знаменитая широкополая шляпа. — Полномочиями, данными мне Сенатом и народом Дистриктов Республики, на правах старшего по должности приказываю всем дивизиям и кораблям обоих флотов — немедленно прекратить враждебные действия в отношении друг друга. Деактивировать орудия и энергетические поля, завести эскадрильи истребителей назад в ангары и заглушить двигатели…

Командующий в прямом эфире по общему открытому каналу связи обращался сейчас ко всем слышащим его. Рядом с Дрейком стоял Нейтен Джонс и несколько старших офицеров с «Тикондероги»…

— Повторяю, всем вымпелам 6-го и 4-го флотов — немедленно прекратить огонь! Те из командиров и экипажей, кто не подчинится данному распоряжению и продолжит сражаться — будут впоследствии привлечены к Военному Трибуналу и расстреляны, как враги Республики! Да, я больше скажу, что не собираюсь ждать решения Следственной комиссии и завтра же приведу приговор в исполнение. Только расстрела вы от меня, леди и джентльмены, не дождетесь! Ибо расстрел — это для офицера и адмирала есть привилегия